«Считаю, что моё дело заказное».Бывший начальник ЗабЖД ответил на вопросы забайкальской газеты

В конце декабря VGUDOK опубликовал материал газеты «Забайкальский рабочий» с подробностями дела бывшего начальника Забайкальской железной дороги Валерия Фомина. На днях в том же издании вышла статья «Фомин неверующий» с точкой зрения самого подследственного на его уголовное преследование.

Ниже приводим материал «Забайкальского рабочего».

В статье «Дорожное дело №1» мы рассказали о некоторых подробностях этого неоднозначного дела и поведали, что некоторые доводы следствия при рассмотрении в суде, как мы полагаем, могут оказаться несостоятельными.

К примеру, как тогда писалось, оружие, которое нашли у Фомина дома, принадлежит ему и его сыну на законных основаниях. В деле также есть документы, подтверждающие законность служебных командировок Фомина. Знают коллеги экс-начальника ЗабЖД и его сына, из которого следствие пытается сделать «мертвую душу», неоднократно с ним общались по работе. Ну и самое главное, японский внедорожник, который Фомин якобы получил в качестве подкупа, вовсе таковым не является. Есть все основания полагать, что он приобретен легально, за наличные, что подтверждают все необходимые документы.

«ЗР» публикует ответы на вопросы, заданные редакцией Фомину В.К. Вопросы были переданы бывшему главе ЗабЖД через адвоката. Валерий Фомин ответил на них письменно на тетрадных листках, находясь в стенах читинского СИЗО. Ответы мы публикуем с незначительными стилистическими правками.

— Что стало причиной возбуждения уголовного дела?

— Самое главное, что мне удалось сделать в правовом плане, мною была поставлена под жесткий контроль перевозка леса в Китай. До этого она осуществлялась с серьезными нарушениями. Это вызвало большое недовольство и раздражение.

Второе. Я предпринял достаточно серьезные кадровые шаги, устранив различных непонятных «дядей» и «тетей», получающих большие зарплаты и не приносящих пользы компании. Как человек достаточно жесткий и принципиальный, на все просьбы вернуть людей на их «тепленькие» места отвечал отказом.

Опыт работы на Свердловской дороге помог мне во многом усовершенствовать технологический процесс полигона дороги, что позволило увеличить объем перевозок на 18% и осваивать значительные объемы ремонтных работ, а это миллиарды инвестиционных средств. Может быть, я не сотрудничал с приближенными ранее людьми и не устанавливал разного рода дружеских отношений, а действовал жестко и только в интересах дороги.

Таким образом, недовольных, готовых меня подставить и устранить любыми путями, было предостаточно.

— Что Вы думаете по поводу предъявляемых обвинений?

— Любой человек, который познакомится с моим уголовным делом, признает полную абсурдность предъявленных обвинений. Мне инкриминируют коммерческий подкуп автомашиной. Но, во-первых, у меня заработная плата позволяла купить этот автомобиль, а во-вторых, следствием установлено, что машина есть в декларации о доходах с указанием реальной стоимости. К тому же я часть денежных средств, потраченных на машину, получил в кредит у банка, о чем также есть соответствующие документы. Все изъятое у меня оружие принадлежит мне и сыну на законных основаниях. Об этом прямо сказал участковый, вызванный в суд для допроса. Командировки осуществлялись по служебной необходимости, о чем также есть соответствующие документы. Забайкальская железная дорога, наверное, как и другие дороги, не была готова молниеносно перейти на незнакомый вид аутсерсингового обслуживания. Именно документы, привезенные из командировок, помогли оперативно перенять опыт работы Свердловской дороги и простимулировать ООО «РесурсТранс» на привлечение дополнительных инвестиций на Забайкальскую железную дорогу в сумме порядка 150 миллионов рублей. То есть дорога получила новый автопарк, не потратив на это ни рубля, а мне говорят, что я действовал не в интересах Забайкальской железной дороги.

— Можете вспомнить, как разворачивались события в день задержания?

— Безусловно. Меня задержали утром 19 октября 2016 года в служебном кабинете на ул. Ленинградской и в последующем, после обыска в кабинете, увезли к следователю. Во время задержания следователь меня спросил: «Носите ли Вы оружие?». Я ответил: « Оружие при себе не ношу, все оружие хранится дома». Следователь тут же куда-то позвонил и сказал: «У него в доме оружие». Только в семь часов вечера состоялся официальный допрос, где мне было предъявлено обвинение. В этот же день по ТВ прошел видеоролик, в котором у меня якобы нашли огромную сумму денег, полученных мной в качестве взятки. В ролике показали стол с разложенными на нем купюрами. Когда я попал в СИЗО, многие задержанные меня об этом спрашивали. Уже тогда я осознал, что мой арест во многом был срежиссирован.

— В каких условиях Вас содержат?

— Существует множество оценок факта содержания в СИЗО. Это и то, что «не курорт», и «тюрьма удобств не обещала», и то, что в России не «шведские тюрьмы». Но я каждый день пребывания здесь чувствую предвзятое ко мне отношение. И не важно, осужден ты или нет. Для многих охранников, которые здесь работают, ты уже преступник, зэк. И они, не стесняясь, высказывают это и даже пытаются спорить, когда им делаешь замечание. Еще хотел бы отметить, что в СИЗО очень плохо поставлено медицинское обслуживание, отсутствуют действенные, реально помогающие больному медикаменты. К примеру, от простуды парацетамол и аспирин по одной таблетке на день! Здесь полное отсутствие узкопрофильного медперсонала и оборудования. В тюрьме лучше не болеть, но у меня, к сожалению, не получилось. В камере я перенес инфаркт — УЗИ показало рубец.

Я был во многих камерах, практически везде холодная вода и тусклое освещение. После прочтения в камере томов своего дела у меня сильно село зрение.

— Вас кто-то поддерживает на воле?

— Через моих адвокатов узнаю, что жене поступают звонки от знакомых, сослуживцев, родственников с предложением поддержки. Идут звонки от коллег с других железных дорог и даже из центрального аппарата компании, знакомых, с кем за 35 лет работы на железнодорожном транспорте мне приходилось сотрудничать и решать производственные задачи. Люди верят в справедливость и успокаивают супругу, говоря, что закон восторжествует.

— А Вы сами в это верите?

— Считаю, что мое дело заказное. Поэтому, как всегда в таких случаях, сугубо по моему мнению, будет оказано давление на суд и лично на судью со стороны следствия через определенные структуры. Я, конечно, жду справедливого судейства, но с учетом того давления, которое было на следствии, считаю, что его просто не будет. Кстати, со стороны обвинения и не скрывают своих намерений. Моему адвокату и мне лично при ознакомлении с материалами дела следователь неоднократно говорил, что будут запрашивать максимальный срок, тем самым пытаясь надавить на меня. Но я верю, что смогу донести до суда ту информацию по делу, которую считаю принципиально важной.

— С какими чувствами Вы сегодня живете, о чем думаете?

— Что сказать, в любой ситуации надо оставаться человеком. Никогда не нужно сдаваться, необходимо бороться за себя, так как система, которая должна гарантировать мои права, работает против человека. Надо верить, верить в порядочных и честных людей, они есть.