За безопасность, не чокаясь. Жизнь и смерть на железной дороге глазами машиниста

На днях стало известно, что следственные органы возбудили в отношении неустановленных должностных лиц РЖД уголовное дело о халатности после случаев гибели людей на железнодорожном переходе в Приморском районе Санкт-Петербурга, о чём мы подробно рассказывали. Vgudok, в свою очередь, нашёл железнодорожников, чьи личности вполне установлены. Людей, которые видят последствия ЧП, подобные тем, что регулярно происходят на Туристской улице, своими глазами – из кабины поезда. Итак, слово машинистам.

«Больше всего народа попадает под электрички. Чуть меньше – под грузовые: уж больно они страшны и громки. Под пассажирские – бывает, но не часто. Тут объяснение простое: от быстро несущегося поезда хочется оказаться подальше. Электричка же – своя, родная. В ней можно подержать двери руками, дернуть стоп-кран...»

«Удар, свисток, торможение» – это из чёрного юмора машинистов относительно последовательности действий при наезде. Чёрный юмор – защитная реакция от осознания отправления на тот свет очередной души.

Залезаю под вагон, тяну на себя. Надо как-то разогнать образовавшуюся толпу. Кричу из-под вагона: «Чего смотрите, залезайте помогать!»

Места подачи свистков прописаны в инструкциях. Кое-где знаки специальные стоят. Часть машинистов ногу с педали свистка не убирает, часть – свистит только по необходимости. Как показывает статистика, людей они сбивают примерно поровну».

«Начало двухтысячных, станция Детское Село, утро. Мне выпало исполнять обязанности помощника машиниста. Машинист попался на редкость «свистлявый». Перед платформой – переезд, и там же переход. Едем, свистим. Идёт девушка, совсем молоденькая. Судя по походке, электричку замечать она категорически не желает. Экстренное торможение. Удар. Остановка. Пока машинист докладывал дежурной по станции о происшествии, я умчался смотреть на результат. Пострадавшая – в трёх вагонах (60 метров) от того места, где мы её сшибли. Девушка под тяговым двигателем. Залезаю под вагон, тяну на себя. Надо как-то разогнать образовавшуюся толпу. Кричу из-под вагона: «Чего смотрите, залезайте помогать!».

Результат достигнут, один лишь милиционер молоденький остался – вроде как погоны не позволяют ретироваться. Вытаскиваю тело (а как вы думали? – со скорости 80 можно живым остаться?) головой на себя, лицом вниз. В какой-то момент мелькнуло лицо – совсем ребенок, лет пятнадцать. Подал милиционеру, он потянул её, я собирался закончить процесс, взяв тело за ноги. Тяну, и руки разжались сами: ноги обрублены по щиколотки. Ступни остались на переезде – нагонять страх на других пешеходов.

Страшно? Очень. Можно предположить, что после такого случая машинист на неделю уйдёт в запой или найдёт иной способ прийти в чувство. Как бы ни так. После прибытия с этим поездом у нас был ещё один, и только после него мы смогли помянуть. На следующий день – на работу по графику».

«Я не могу на покойников смотреть, боюсь, они мне потом ночью присниться могут».

«Не так спокойно могут общаться с трупами. Был у меня один помощник, Валера. «Пнули» мы с ним бомжика, прикорнувшего на полушпалках. Экстренное торможение судьбе несчастного помогло мало: улетел под откос. Работая машинистом, я всегда ходил в таких случаях вместе с помощником. Пришли, ищем.

Думаю, походим немножко, не найдем – пусть милиция с собаками ищет. Дело всё в том, что если человек жив, его нужно забирать и вызывать скорую на ближайшую станцию. Ну и, конечно, оставить на перегоне живого человека, которому можно помочь, не хочет никто. Ищем. В какой-то момент на нашего бомжика я чуть не наступил. Лежит, глазеет в небо. Пульс, сонная артерия, глаза – ну, наш человек, готов! Тем не менее, учитывая отсутствие явной расчленёнки, решаю попросить помощника добежать до хвостовой кабины и спросить по трансляции, нет ли среди пассажиров- медиков. Понимаю, что разговариваю с пустотой. Оборачиваюсь, а Валера пятками по щебёнке на самом верху насыпи гребет. Кричу снизу, куда намылился? «Я не могу на покойников смотреть, боюсь, они мне потом ночью присниться могут». Валера проработал у нас недолго, а я стал запоминать номер опоры контактной сети, возле которой произошло несчастье».

Другой боязливый помощник. «Я уже работал инженером, а по выходным приходил водить электрички. Всё так же, как и в предыдущем случае: небольшая кривая, на полушпалках сидит клиент. Экстренное торможение, как вы поняли, мгновенного эффекта не даёт, да и не должно... Удар. Помощник взмолился: «А можно ты один сходишь, я их боюсь?». Да ради бога. Оставляю помощника в кабине записывать свидетелей подачи звукового сигнала, сам иду по вагонам на хвост, чтобы в последнем взять пару мужиков в помощь – одному человека в вагон не закинуть. Мужики нашлись быстро, через хвост спускаемся вниз. А клиента и нет! Помощники на меня смотрят – «А где? Ты ничего не напутал?».

Вдруг появляется наш труп. Выходит из кустов, и с дичайшими матюгами идёт в нашу сторону. Подхожу, говорю, давай, мол, мужик, в электричку, раз уж угораздило тебя живым остаться. Смотрит он на меня осоловевшим взглядом, облагороженным добрым литром огненной воды. «Какая электричка? Не был я ни под какой электричкой! Кто вы такие, идите отсюда!». А у самого череп перекошенный. Не кожа, не волосы, именно череп. Конкретно так на сторону свернутый. Мужики ничего не понимают – я им про возможно раненного говорил, а тут вполне прямостоящий стоит. Говорят: «А точно он-то? А может, и не было ничего?» Ну да, конечно, ничего не было, всё мне приснилось.

Прихожу в кабину, помощник спрашивает: «Ну что, труп?» – «Ага, – отвечаю. – Труп. Вон он по тропинке идёт, в зеркало смотри!». О дальнейшей судьбе этого трупа мне ничего не известно».

Любой психолог скажет, что стабильный раздражитель через какое-то время перестает действовать. Результат передачи таких сообщений один – никто на них не обращает внимания.

«Не будем больше о трупах. Давайте об активной безопасности. Как вы поняли, те, кто сидит в кабине, всё от них зависящее для предотвращения наездов делают. Увы, избежать наезда, когда бедняга оказался на пути поезда, технически невозможно. Поэтому надо подумать о том, как не допустить потенциальных покойников на железную дорогу.

На железной дороге, вдруг кто не в курсе, для достижения результата делается мало. В основном, на отчётность и снятие с себя ответственности. Понавесили по станциям динамиков, из которых при приближении поезда ко входному сигналу в чётном направлении раздаются четыре коротких гудка, в нечётном – один длинный. Населению эти гудки ни о чем не говорят, железнодорожники и так головами по сторонам вертят, а вот жителей вплотную подступающих к железке кварталов можно только пожалеть, особенно по ночам».

«Довелось мне посмотреть, как обстоят дела с безопасностью и на Выборгском ходу, где носятся «Аллегро» и «Ласточки». В помещении дежурной по станции стоит компьютер, который сам, по расписанию, выдает сообщения на динамики: «Внимание! Отойдите от края платформы! Из Бусловской (Санкт-Петербурга) приближается скоростной поезд». То же самое происходит и на платформах, расположенных на перегонах. Сообщения начинают передаваться с небольшим интервалом за пятнадцать (!!!) минут до прохода поезда. Любой психолог скажет, что стабильный раздражитель через какое-то время перестает действовать и воспринимается, как константа. Результат передачи таких сообщений один – никто на них не обращает внимания.

Хуже, когда на станции, например, в Зеленогорске, в одно время оказываются скоростные поезда разных направлений. Наш компьютер отрабатывает то, что ему поручил разработчик: вещает. Сделав одно объявление, машина тут же начинает другое, а там пришло время первое повторять. Бедные пассажиры, ожидающие электрички, готовы заткнуть уши.

Поучаствуйте в обеспечении своей безопасности сами: гляньте в обе стороны, ибо невозможно сохранить жизнь без участия её владельца.

Это не всё! «Ласточки» на Выборг следуют со скоростью свыше 141 км/час, и поэтому относятся к скоростным поездам. По Зеленогорску и Рощино у них есть остановки: подъезжают к платформе и отъезжают от неё они в режиме обычных электричек, и опасности больше электричек не представляют. Отменить вещание о проследовании их по этим двум станциям не позволяет, очевидно, религия: скоростное же движение!

Думаете, всё? Как бы ни так. Есть же ещё пригородные перевозчики. У них свои цели и задачи. Часть достигается тем же оповещением по станциям. Беда в том, что вещают разные компьютеры. Вот и получается, что довольно часто объявления накладываются одно на другое. О том, что никто ничего не разберёт, даже и вспоминать не стоит, это само собой. Главное, все мероприятия выполнены, галочки стоят. И на пассажира, и на потенциального перебежчика путей всем, как водится, наплевать. Как и на местных жителей».

Вывод прост: выходя на железную дорогу, поучаствуйте в обеспечении своей безопасности сами: гляньте в обе стороны, ибо невозможно сохранить жизнь без участия её владельца. Глядишь, на пару-тройку стаканов, поднятых машинистами за упокой, станет меньше.

Сергей Вершинин, специально для vgudok.com

Фото автора