Зиявудин Магомедов: «Ещё два года назад я принял решение отстранить Маммедзаде»
Акционерный конфликт в FESCO находится в самом разгаре. И это неслучайно. 7 октября братья Зиявудин и Магомед Магомедовы в соответствии с решением суда завершили ознакомление с материалами уголовного дела, которое теперь отправлено в Генеральную прокуратуру для утверждения обвинительного заключения в окончательной редакции. А в конце ноября будет рассматриваться новая мера пресечения, так как братья провели в СИЗО уже почти 32 месяца.
В этот промежуток времени задача-минимум Магомедовых и их адвокатов — попытаться смотивировать ГП на возвращение уголовного дела на доследование, максимум — убрать из обвинения самую тяжёлую статью об организации преступного сообщества. А это будет непросто. Магомедов уже отсидел в предварительном заключении почти 4 года, исходя из формулы «1 день в СИЗО = 1,5 дням в колонии общего режима». При возможной обвинительной статье, тянущей на 8 лет заключения, он уже может оформлять УДО. Поэтому следствие всеми силами будет стараться инкриминировать ему исключительно самые «крутые» статьи.
Несостоятельность вменяемых мне обвинений очевидна и подкреплена фактами.
Между тем, не имея возможности из СИЗО вести диалог «лицом к лицу» с вышедшим из-под контроля менеджментом FESCO, Магомедов, с одной стороны, организовал «партизанское движение» сопротивления на одном из главных активов группы — Владивостокском морском торговом порту, с другой — публично высказался по ситуации в компании на страницах «Новой газеты».
В заочном интервью Зиявудина Магомедова (ответы и вопросы передавались журналистам через его адвокатов) особый интерес представляет информация о том, что легитимным исполняющим обязанности гендиректора как FESCO, так и ВМТП является, по мнению самого Магомедова, Заирбек Юсупов, который до 30 сентября был членом правления FESCO в ранге вице-президента по линейно-логистическому дивизиону. В то же время пиар-служба группы не сообщала о том, что у Магомедова, как крупнейшего акционера FESCO, была своя кандидатура на пост руководителя компании, кроме назначенного Лейлой Маммедзаде Аркадия Коростылёва.
Ещё раз поражаешься той чёрной неблагодарности, которой Маммедзаде отплатила своему покровителю Магомедову за карьеру и благосостояние. Мало того что, если верить словам олигарха о «дисфункциональности и некомпетентности» Маммедзаде, он фактически сделал ей большое одолжение, доверив «Сумму». Он также пристроил в холдинг и мужа своей бывшей фаворитки Руслана Алиханова, дав тому порулить FESCO в 2013-2014 годах. Хотя, возможно, свою роль в назначении, кроме родственных связей, сыграла и фамилия супруга. Впрочем, как известно, в бизнесе нет моральных обязательств, есть только интересы. Именно эти интересы заказчиков «дела Магомедовых» сейчас и обслуживает предсовдира FESCO, забыв о прошлом.
Сам же без пяти минут зек Магомедов с уверенностью, как ни странно, смотрит в будущее и видит себя не отраслевым магнатом, а венчурным филантропом с отдельными проектами в «nano, bio, info, cognitive». Насколько оправданными окажутся бизнес-надежды опального олигарха, станет известно в ближайшие месяцы.
Ниже — наиболее интересные выдержки из интервью Зиявудина Магомедова «Новой газете».
О конфликтной ситуации во Владивостокском морском торговом порту
«Где-то рабочих можно понять, ведь за время работы Юсупова в два раза вырос грузооборот порта, существенно увеличились зарплаты работников и социальные гарантии, и это на фоне непростой ситуации в экономике в целом. Тот, кого назначили, никому не известен и никак себя заметно не проявил ни в крае, ни в отрасли. Со своей стороны, я надеюсь, что ситуация успокоится и порт продолжит работать в обычном режиме».
FESCO ежедневно наносится ущерб монетизацией фиктивных миллионных договоров, заключаемых компанией в интересах определённых лиц.
«При этом нельзя забывать, что новые назначения были сделаны нелегитимно, эти люди никому не известны и не имеют необходимой квалификации, они были назначены с нарушением корпоративных процедур, без рассмотрения на кадровом комитете совета директоров и т.д. и тем советом директоров, который был «хромой уткой» по определению, так как должен был переизбираться в октябре. Легитимный исполняющий обязанности гендиректора как FESCO, так и порта — это Заирбек Юсупов, а постоянный руководитель должен быть назначен в соответствии со всеми корпоративными процедурами».
О противостоянии с предсовдира FESCO Лейлой Маммедзаде
«Группа товарищей», которая ангажировала Маммедзаде и её помощников для захвата FESCO, к группе FESCO не имеет никакого отношения».
«Ещё два года назад я принял решение отстранить Маммедзаде, но оформить это юридически удалось лишь недавно — ко мне под различными предлогами всё это время не допускался нотариус».
«Однако о моём решении лишить её всех полномочий, принятом в августе 2018 года, её дисфункциональности и некомпетентности, хорошо известно и ей самой (это подтверждается её письмами мне и потоками интервью, в которых она уже давно обещает вот-вот уйти добровольно), и адвокатам, и следствию».
«К сожалению, FESCO ежедневно наносится ущерб не только монетизацией фиктивных многомиллионных договоров, заключаемых компанией в интересах определённых лиц, но и полным параличом работы совета директоров, который (вместе с годовым собранием акционеров в мае) был перенесён под нелепым предлогом рекомендаций ЦБ, причём и сейчас собрание прошло дистанционно».
Сами разговоры о каком-то выводе денег из компании — это абсурд, и всем, включая саму Маммедзаде, это очевидно.
«Никому из предыдущих руководителей FESCO — от Руслана Алиханова, мужа Маммедзаде, бывшего президентом компании в 2013-2014 годах, до назначенного при её полной поддержке и ушедшего со своего поста в марте этого года Александрса Исуринса — почему-то не приходило в голову пытаться истребовать займы у акционеров. Естественно, сами разговоры о каком-то выводе денег из компании — это абсурд, и всем, включая саму Маммедзаде, это очевидно. Именно поэтому этот вопрос ранее никогда никем не поднимался».
О продаже Марком Гарбером 34% акций FESCO
«Продавцы прекрасно осведомлены обо всех обстоятельствах своего владения, о том, что эта сделка является недействительной, так как нарушает те коммерческие договорённости, которые имелись между сторонами, и это, несомненно, будет предметом юридического разбирательства».
О состоянии FESCO
«Совместно с американским инвестфондом TPG Group мы вложили 750 млн долларов equity (собственного капитала) и около 850 млн долларов заёмных средств (что и есть заём на акционеров, о котором упоминали) в компанию. С момента покупки мы прошли большой путь, вкладывая все средства в развитие, трансформировав компанию в высокотехнологичную транспортную группу с чёткой стратегией. Впереди большие инфраструктурные проекты — порт Зарубино, Транссиб, развитие Севморпути, в которых необходимо активно участвовать. За это время долг уменьшился до 400 млн долларов, EBITDA составила 170–175 млн долларов, так что никаких оснований сомневаться в будущем FESCO нет. Компания находится в стабильном состоянии».
Об уголовном деле
«Мы завершили ознакомление с сотнями томов, и, если коротко, я могу с уверенностью констатировать или отсутствие вменяемых нам событий как таковых, или некую когнитивную инверсию в утверждениях следствия, когда наличие обязательств третьих лиц перед моими компаниями выдаётся за прямо противоположное».
Меня и моего брата изолировали в камере только ради того, чтобы захватить бизнес, вынудить за бесценок продать активы компании.
«Например, в компанию ОЗК я инвестировал в 2012 году, когда её ежегодный убыток был 1,5 млрд рублей при выручке 14 млрд рублей; в 2018 году выручка составляла уже 45 млрд рублей, а EBITDA 6,5 млрд рублей, была реализована первая часть реконструкции крупнейшего морского зернового терминала на постсоветском пространстве, эффективно сконструирована железнодорожная логистика (от элеватора до зерновоза в Новороссийске) со своим ж/д парком, по сути создана новая компетенция».
«В инженерно-строительный бизнес в период 2015–2018 годов я инвестировал порядка 23 млрд рублей собственных средств, смягчая последствия, возникшие из-за неплатежей заказчиков, перепадов валютных курсов и невыполненных обязательств контрагентов».
«Несостоятельность вменяемых мне обвинений очевидна и подкреплена фактами, поэтому я рассчитываю на профессиональное, корректное и справедливое рассмотрение всех обстоятельств в ходе судебного процесса».
О «заказчиках» уголовного преследования
«Не могу себе позволить кого-то обвинять, пока у меня не будет исчерпывающих доказательств. Хотя и прекрасно понимаю, что ст. 210 (организация преступного сообщества, — прим. ред.) «подтянули» ко мне и моему брату только потому, что без этой статьи УК нас уже давно пришлось бы освободить под подписку о невыезде или домашний арест. У меня нет сомнений, что в ходе судебного разбирательства все обвинения в отношении меня, а тем более в отношении моего брата, который не имеет никакого отношения к группе «Сумма», развалятся, и выяснится, что меня и моего брата изолировали в камере только ради того, чтобы захватить мой бизнес, вынудить за бесценок продать активы компании».
О бизнес-проектах
«В 2000 году я сформулировал для себя цель построить крупнейшую частную портово-логистическую компанию, и к 2011-2012 годам эта цель была достигнута. По критериям грузооборота и географической диверсификации компании группы «Сумма» занимали 2-3-е место в Европе. Тогда же (в это время я возглавлял деловую часть саммита АТЭС) возникли две новые прорывные идеи — усилить роль и участие российских компаний в европейско-азиатской торговле (Транссиб, Китай, Казахстан, Россия, Европа, СНГ) и несколько сместить мой фокус в сторону big tech (искусственный интеллект, нано- и биотехнологии). На сегодняшний день я вышел из большинства проектов группы «Сумма», ведь в формате 210-й статьи любой бизнес обречён на стагнацию или ускоренную энтропию».
«Если говорить о будущем, мне в гораздо большей степени, чем раньше, интересен tech-сектор в самом широком смысле — nano, bio, info, cognitive, возвращаться в большой отраслевой проект я не намерен, так как считаю это пройденным для себя этапом. Мне также интересна венчурная филантропия, прежде всего проекты, связанные с культурно-историческим наследием. В прошлом таких проектов у меня было много — музеи Петра I в Голландии, Кронштадте и Дербенте, создание современных образовательных центров и бизнес-инкубаторов, школ для талантливой молодёжи, проекты оцифровки древних рукописей, Кала-Корейш, фрески Ферапонтова монастыря, музей V&A в Лондоне, перечислять можно долго. Именно на подобных проектах я и планирую фокусироваться в будущем».
Больше лёгкого чтива для тяжёлых будней ищите в нашем разделе LIGHT и в Telegram-канале @Vgudok