FESCO — последнее прибежище Магомедовых. За два года следствия от империи «Суммы» остался последний актив

Опубликовано 03 июня 2020

Заражение COVID-19 в СИЗО «Лефортово» Зиявудина Магомедова, которое, по мнение адвокатов, могло произойти от инфицированных следователей по «делу братьев Магомедовых», вновь привлекло внимание к судьбе совладельцев этого холдинга и его активов.

Принято считать, что началом конца некогда одной из самых мощных и агрессивных многопрофильных российских компаний стало ослабление аппаратных позиций и последовавшая затем в мае 2018 года отставка вице-премьера Аркадия Дворковича, которого с Зиявудином Магомедовым связывала дружба ещё со студенческих времён. Однако некоторые наблюдатели полагают, что спусковым крючком «дела Магомедовых» стал арест осенью 2017 года во Франции сенатора Сулеймана Керимова, обвинённого в неуплате налогов при покупке недвижимости в Кап д’Антиб и отмывании денег. По версии Telegram-канала @Незыгарь, между Керимовым и Магомедовыми шла борьба за влияние в Дагестане, бизнес-отражением которой стал прямой конфликт вокруг Махачкалинского торгового порта. «В войне все средства хороши» — якобы в частных беседах заявлял Зиявудин Магомедов.


К «сливу» данных французским правоохранителям, по данным паблика, имели отношение американские юристы, сопровождающие офшорные сделки компаний Магомедовых. Источники утверждают, что на самом верху были резко недовольны тем, что разборки двух кланов вышли за границы России, а «дело Керимова» приобрело международный резонанс, имевший негативные последствия для всего российского бизнеса. Соответствует ли эта версия действительности, сказать трудно, но факт остаётся фактом: когда Керимов после снятия с него всех обвинений вернулся в Россию, здесь уже вовсю раскручивалось «дело Магомедовых». А тот факт, что из арестованных братьев «выжимают» все активы до «последней акции», только отражает уровень гнева в Кремле.

К «сливу» данных французским правоохранителям, по данным паблика, имели отношение американские юристы, сопровождающие офшорные сделки компаний Магомедовых.

Другая версия — Магомедовы были экономической базой для политических амбиций Дворковича, который толкал на опрометчивые шаги Дмитрия Медведева. И чтоб никому неповадно было даже среди своих, с хозяйством Магомедовых проводят показательную процедуру.

Зиявудин и Магомед Магомедовы были арестованы в конце марта 2018 года по подозрению в мошенничестве в особо крупном размере и организации преступного сообщества. По версии следствия, они причастны к хищению бюджетных средств, выделенных в рамках подготовки к Чемпионату мира по футболу на строительство стадиона «Арена Балтика» в Калининграде. Затем в деле появились новые обвинения и эпизоды. Всего же следствие насчитало ущерба, нанесённого противоправными действиями братьев, на 11 млрд рублей.

За арестом братьев и отставкой Аркадия Дворковича последовал настоящий «активопад» «Суммы». Первой его ласточкой стало получение ВТБ летом 2018 года 22,25% в капитале основного актива «Объединённой зерновой компании» (ОЗК) (тогда — в составе группы «Сумма») — Новороссийского комбината хлебопродуктов (НКХП).

Затем последовал черёд более лакомых кусков. Осенью 2018 года с орбиты «Суммы» ушёл пакет в 50,1% акций Новороссийского морского торгового порта (НМТП), который приобрела за 750 млн долларов «Транснефть». Глава трубопроводного оператора Николай Токарев и Магомедовы давно с переменным успехом «бодались» за контроль над южными морскими воротами России, но уголовное преследование не оставило Магомедовым выбора.

Тогда же осенью стало известно, что входящая в группу «Сумма» компания FESCO рассталась с «ТрансКонтейнером». Новыми владельцами пакета стали структуры Романа Абрамовича и Александра Абрамова, купившие 0,2% акций оператора, и ВТБ, получивший 24,84% акций. В банке тогда подчеркнули, что привлечённое финансирование позволит снизить долговую нагрузку FESCO. Это замечание подразумевает, что акции «ТрансКонтейнера» ушли за долги.

Другая версия — Магомедовы были экономической базой для политических амбиций Дворковича, который толкал на опрометчивые шаги Дмитрия Медведева.


Затем в феврале 2019 года последовала очередь другого квази-монополиста — «Объединённой зерновой компании». Судя по тому, что 50,1% акций ОЗК, принадлежавших «Сумме», находились в залоге у ВТБ, банк, как и в случае с «ТрансКонтейнером», получил этот пакет за буквально условные деньги.

В сентябре 2019 года «А-Проперти», подконтрольная основателю телекоммуникационного оператора Yota Альберту Авдоляну, объявила о получении контроля над ещё одним активом Магомедовых — Якутской топливно-энергетической компанией (ЯТЭК), крупнейшим поставщиком газа в Якутии. Компания Авдоляна скупила долги ЯТЭК перед банками, прежде всего Сбербанком, и потратила на эти цели, по данным источника в «А-Проперти», сумму, близкую к размеру общего долга ЯТЭК — 14 млрд рублей.

Наиболее сильный удар по самолюбию Зиявудина Магомедова, вероятно, был нанесён в ноябре 2019 года, когда группа компаний «Дело» за 60,3 млрд рублей купила у принадлежавшей «дочке» РЖДОбъединённой транспортно-логистической компании50% плюс 2 акции «ТрансКонтейнера». Как известно, совладелец «Суммы» не скрывал своих амбициозных планов по созданию на базе «ТрансКонтейнера» логистического оператора мирового уровня, о чём он докладывал и Владимиру Путину. Но то, что не получилось у одного, может получиться у другого: скупив у миноритариев («Енисей Капитала» и ВТБ) их пакеты акций «ТрансКонтейнера», теперь Сергей Шишкарёв будет растить «национального чемпиона» в этом бизнесе.

Таким образом, к началу 2020 года от империи «Суммы» остался фактически лишь один значимый актив — транспортная группа FESCO (32,5% группы владеет «Сумма», 23,8%GHP Group, 17,4% — у TPG), включающая Владивостокский морской торговый порт, железнодорожного оператора «Трансгарант» и оператора фитинговых платформ «Русская тройка». Именно вокруг него сейчас начались основные битвы интересантов.

О возможности продажи FESCO в своё время прозрачно намекала председатель совета директоров компании Лейла Маммедзаде.

В марте 2020 года FESCO избавилось от зернового бизнеса, продав за 3,8 млрд рублей дочернюю компанию «Транс-Грейн» с парком в 4,2 тысячи различных вагонов «Русагротрансу», 50% плюс 2 акции которого принадлежит ВТБ. По мнению экспертов, сделку следует рассматривать как некую оптимизацию активов в преддверии возможной продажи.

И даже победа FESCO в декабре 2019 года на аукционе РЖД по продаже 25% плюс 1 акция «Русской тройки», за которую компания отдала 622 млн рублей, только подтверждает мнение о том, что FESCO, избавляясь от одних активов и покупая другие, структурируется перед потенциальной продажей.

Об этом же свидетельствует «исход» из FESCO и многолетнего её главы Александра Исуринса в «ТрансКонтейнер», и даже сотрудников пресс-службы компании, которые теперь значатся в шишкарёвском Global Ports.

О возможности продажи FESCO в своё время прозрачно намекала председатель совета директоров компании Лейла Маммедзаде. В ответ на ремарку главы ГК «Дело» Сергея Шишкарёва в одном из интервью об интересе группы к FESCO, она заявила о том, что «существует синергия между «ТрансКонтейнером» и FESCO — это брак, заключённый на небесах». Однако её слова были дезавуированы из СИЗО лично Зиявудином Магомедовым. «Я не поручал председателю совета директоров FESCO Лейле Маммедзаде вести с кем бы то ни было переговоры о продаже принадлежащей мне доли в компании, и в настоящее время у меня нет намерения её продавать», — говорилось в заявлении бизнесмена в январе 2020 года.

Сумма арестованного имущества составляет более 100 млрд рублей, что почти в 10 раз перекрывает предполагаемый ущерб, нанесённый братьями.

Твёрдая отповедь от основного владельца FESCO, видимо, повлияла на тактику интересантов, усиливших репрессивный характер давления на подследственных. В марте 2020 года братьям был продлён арест до 30 июня. В мае следствие также отказало в ходатайстве о прекращении их уголовного преследования в части обвинения в организации преступного сообщества. Предшествовало это увольнению из органов в сентябре 2019 года руководителя следственной группы по делу Магомедовых Николая Будило, что также можно считать ещё одним косвенным свидетельством усиления давления на бизнесменов. Обычно из органов с серьёзных позиций не уходят в самом расцвете сил «по собственному желанию», а назначение на высокооплачиваемую, но малозначащую должность заместителя генерального директора по развитию «РТ-Композит» (входит в состав «Ростеха») только усиливает подозрения в том, что Будило не справился с поставленными перед ним задачами.

Открытым пока остаётся вопрос в том, чьим трофеем станет этот последний осколок магомедовского хозяйства. Та же Маммедзаде в интервью РБК интригует, рассказывая об интересе арабской DP World к активу. И действительно, эта компания в январе 2020 года сообщала российскому правительству о планах приобрести 49% FESCO, однако дальше рассылки в стиле директ-мейла по министерствам и ведомствам брошюры под названием «Планы DP World в отношении FESCO» дело не пошло. Кроме того, с учётом «суверенизации» бизнеса, ставшей актуальной после 2014 года, и прохладного отношения российских властей к иностранным инвесторам, подверженным влиянию из Вашингтона, ставка делается на отечественного «производителя».

И пока Зиявудин Магомедов находится в больнице «Матросской тишины» с коронавирусом, следователи занимаются поиском активов братьев, в том числе за границей. По словам адвокатов, уже сейчас под арестом находится практически все личные активы, включая недвижимость, принадлежавшую бывшим жёнам Магомедовых, и активы компаний — в том числе FESCO. Сумма арестованного имущества, активов, банковских счетов бизнесмена и третьих лиц составляет более 100 млрд рублей, что почти в 10 раз перекрывает предполагаемый ущерб, нанесённый братьями.

По масштабам крушение империи Магомедовых сопоставимо с делом ЮКОСа, только общественного резонанса у него нет.

Судя по всему, вопрос с продажей упирается в несговорчивость Зиявудина Магомедова, для которого FESCO остался последним предметом для торга с интересантами его дела, и который он не хочет терять, не получив соответствующих гарантий. Не случайно же менеджмент FESCO использовал один из мощных аргументов, потребовав от Магомедова и TPG вернуть 1 млрд долларов кредитов, которые ими привлекались на выкуп группы в 2012 году. При том, что их доли заложены в ВТБ, скорее всего, Маммедзаде и её покровителями прорабатывается тот же вариант, что и в случае с акциями ОЗК и «ТрансКонтейнера». В последнем случае, как известно, ВТБ был весьма благосклонен к группе «Дело».

Сегодня дело Магомедовых со стороны выглядит так: братья пока неизвестно за что сидят в СИЗО, а их активы уходят на сторону. Надо сказать, что по масштабам крушение империи Магомедовых сопоставимо с делом ЮКОСа, только общественного резонанса у него нет. Потому что общественности нет дела до двух братьев-дагестанцев, которые почему-то стали миллиардерами, хотя полно других дагестанских братьев, которые миллиардерами не стали. Дело «Суммы» не сопровождается масштабными информационными сливами со стороны следствия. Никто не говорит, кого «заказали» братья, к каким страшным преступлениям они причастны, как это было в случае с Лебедевым и Ходорковским. Лёгким испугом (по факту) отделываются и топ-менеджеры «Суммы». Они не проходят как соучастники, а более-менее спокойно переходят на новые места работы безо всякого «карантина». То есть налицо версия: у братьев «отжимают» бизнес в обмен на свободу.

Из этой версии следует ещё одна аналогия. Магомедовы относительно молоды, срок в СИЗО засчитывается как 1:2, так что рано или поздно они выйдут на свободу. И вот тогда можно с 100-процентной уверенностью ожидать миллиардных судебных исков к Российской Федерации в различных международных судебных инстанциях по поводу неправомерного отчуждения собственности и компенсаций. И хотя сейчас это всё проделывается с видимым соответствием нормам и правилам, неизвестно, как на это взглянут в Европе, если Магомедовы, например, заявят о пытках или целенаправленном их заражении коронавирусом.

Захар Максимов