В туалет и навылет: железнодорожник против РЖД. Эксклюзив vgudok.com — машиниста, справлявшего нужду и выпавшего из кабины, отстранили от работы
В октябре прошлого года в депо Уфа Куйбышевской дирекции тяги произошёл случай, показавшийся нам одновременно и смешным, и грустным. Мы упоминали о нём в обзоре ЧП. Спустя несколько месяцев стало ясно, что поводов для грусти больше, чем мы предполагали. Машинист электровоза Александр Никулин посмел причинить беспокойство своему работодателю. На небольшой скорости он вышел из кабины для отправления естественных надобностей: электровоз серии ВЛ10К-1070/977, секции которого произведены в 1972-1973 гг., даже прошедший капремонт (подробнее — здесь), вместо туалета имеет дырку в полу, проходя мимо которой, нос лучше держать прикрытым, поэтому — вэлком до ветру. Из-за продольно-динамических реакций в поезде машинист потерял равновесие и оказался на земле. Схватившихся за голову успокоим: за контроллером находился помощник, который, оценив обстановку, через несколько километров применил экстренное торможение. Сам же машинист, имеющий, по его словам, неплохую физическую подготовку, отделался лёгкими царапинами и ушибами. Боковые двери во время движения открывать нельзя, и уж тем более высовываться из них. Формально — грубое нарушение. А по-человечески?
Любую травму, полученную работником при исполнении трудовой функции, работодатель обязан оформить как производственную с заполнением акта формы Н1, являющимся страшным сном отдела охраны труда и главного инженера. Чтобы избежать отрицательных (в том числе финансовых) последствий для работодателя, с травмированными работниками обычно проводится «разъяснительная работа», результатом которой является объяснение работника: «травма получена в быту». Если работник проявил «сознательность», то разницу в оплате бытовой и производственной травмы работодатель обычно охотно компенсирует.
Убедившись, что в родных стенах правды не найти, Александр Никулин обратился к нам.
В эксплуатационном локомотивном депо Уфа решили по-своему: никакого акта оформлять не стали вообще. «А что, так можно было?» — удивятся в других депо. Надеемся, что и в ЦТ тоже. Машиниста, заставившего руководителей понервничать, решили перевести на должность, не связанную с движением поездов. С одной стороны, поделом, а с другой? Как бы вы поступили, если приспичило, а туалета нормального нет? Убедившись, что в родных стенах правды не найти, Александр Никулин обратился к нам. То, что мы узнали, ожидаемо, но это не значит, что это нормально.
Чтобы не портить статистику депо снятием с должности, машиниста пытались заставить написать заявление о переводе на другую работу. Такую мелочь, как отказ машиниста от написания такого заявления, не заметили и в протоколе разбора у начальника депо записали: «заслуживает дисциплинарного взыскания, но учитывая поданное заявление о переводе на другую должность, просьбу удовлетворить».
Дальше, как обычно, «коса на камень». Машинисту назначают переаттестацию, которую он предсказуемо не сдаст. Он тем временем пишет заявление с просьбой предоставить работу согласно трудовому договору. Работодатель до работы машиниста не допускает — машинист перечисляет, какие нарушения допустил работодатель до и после случая падения: тут и отсутствие освещения в кузове электровоза, и доставка на частном транспорте в медицинское учреждение сразу после происшествия. Машинист припоминает и давние претензии к нему со стороны администрации, вызванные отказом выполнять «заказ» на обнаружение нарушений у определённых работников в период работы Александра Никулина машинистом-инструктором, и объявление ему выговора по надуманным основаниям. В ход идёт и «тяжёлая артиллерия»: машинист обвиняет администрацию в вымогательстве «откатов» за включение в списки на выплату «безаварийки» — премии за обеспечение безопасности движения, выплачиваемой раз в год; в отмывании денег на предоставлении жилья командированным.
Как поднимается рука на работника, вынужденного решать свои проблемы доступным способом, но потерпевшего фиаско?
Припоминает он и сложившуюся в депо практику, при которой любой ползун (площадка на поверхности катания колеса, образовавшаяся в результате движения колеса без вращения) финансово «вешается» на машиниста, а ползуны эти образуются из-за изменения коэффициента сцепления в паре трения «колесо — рельс», вызванного применением новых материалов при работе дефектоскопных тележек. Следующее обвинение — в наказании машинистов за срывы ЭПК (электропневматического клапана автостопа), спровоцированные боксованием моторной колёсной пары после прохода рельсосмазывателя, и многое, многое другое.
Как видим, ситуация вышла из-под контроля. Работодатель хочет свести счёты с работником, работник готов вывалить всё, что он знает о работодателе. «Дурак!» — «Сам дурак!» Примерно так это выглядит со стороны. При этом причина сложившейся ситуации полностью на работодателе: обслуживание и ремонт санузлов в ставку сервисного обслуживания организации, осуществляющей ремонт подвижного состава (ПС), не входит, значит, о работоспособности этого оборудования должно позаботиться эксплуатационное депо, оно же балансодержатель парка ПС. Как? Это уже вопрос в региональную дирекцию тяги, оттуда — в ЦТ. Не смогли? Тогда как поднимается рука на работника, вынужденного решать свои проблемы доступным способом, но потерпевшего обидное фиаско?
Пока же машинист кричит в голос: «В электронных системах АРМ числюсь в отпуске без содержания! По среднему пока оплачивают! Но одно «но»: у меня нет желания быть иждивенцем компании, я хочу нести пользу как компании, так и государству в виде выплат налогов. В конце концов, я просто люблю свою работу и умею делать её хорошо!»
Владимир Максимов